Морской фасад Гаваны

Итак, выйдя из бывшего президентского дворца, мы оказываемся вновь на той же площади с памятником Марти, носящей имя площади 13 марта. Но пока мы стоим на ступеньках, вдохнём морской бриз. Сильные ветры в приморской Гаване – не столь редкостная вещь, особенно, на берегу. А море, точнее, океан – совсем рядом с точкой, где мы находимся. Вот вдоль него мы сегодня и пройдёмся.

Площадь буквально через пару сотен метров приведёт нас на мыс, носящий название «Ла Пунта», буквально, «точка». Мыс находится у основания Гаванской бухты, и подойти к нему можно, пересекая круглую развязку, с которой открывается вход в туннель на другую сторону бухты. В центре развязки стоит памятник генералу Максимо Гомесу – пожалуй, второй личности в кубинском пантеоне после Хосе Марти. Фигура примечательная. По рождению он был доминиканцем, но родившись на этом популярном у российских туристов острове, служил испанской короне. В испано-доминиканской войне испанцы потерпели поражение, после которого Гомес бежал на Кубу, где уже, напротив, примкнул к инсургентам. После смерти Марти в 1895 году он был одним из командующих повстанцев. Восстание было близко к поражению, когда в войну включились США (про повод для этого мы ещё вспомним чуть ниже), которые таки выставили испанцев с Кубы, а также с Филиппин. Куба завоевала номинальную независимость, в значительной степени ограниченную кабальной поправкой Платта. Гомес видел, что в итоге получилось не совсем то, что они с Марти хотели, и отошёл от дел, отказавшись выдвигаться на пост президента Кубы в 1901 году, хотя окружение прочило президентский пост именно ему, а ещё через четыре года он умер.

На мысу мы сразу утыкаемся в небольшую крепость, одну из четырёх, расположенных по краям Гаванской бухты, охранявших вход в порт Гаваны от пиратов и англичан (впрочем, часто это было одно и то же), две из них я уже поминал в предыдущих постах. Эта крепость называется Сан Сальвадор де ла Пунта, её основание относится к 1582 году, а свежим видом она обязана реставрации, проведённой в 1997 году.

Ну а прямо на другой стороне бухты на скале видна четвёртая крепость Гаваны – Эль Морро. Собственно, “el morro” и обозначает по-испански скалу, причём это не просто скала, а скала, играющая роль навигационного знака, как правило, на входе в бухту (маяк на краю крепости как бы намекает), и ещё с одной «Эль Морро» мы встретимся в Сантьяго-де-Куба, если до него дойдёт. Сама крепость тоже относится к концу XVI века, маяк был возведён только в XIX веке. Силуэт этой крепости – один из символов Гаваны. Вместе с расположенной дальше по берегу бухты Ла Кабаньей она образует военно-исторический памятник Морро-Кабанья. К сожалению, его я пока не посетил, хотя и хотел.

У южной стены крепости Сан Сальвадора находится статуя человека в плаще, вытаскивающего шпагу.

Тут ожидаешь какую-то личность из кубинской истории. Но нет, к Кубе этот человек не имеет никакого отношения, и кажется, даже ни разу на ней не был. Это Франсиско де Миранда, руководитель борьбы за независимость испанских колоний в Южной Америки, национальный герой Венесуэлы, известный так же как автор флага Венесуэлы (а также Колумбии и Эквадора), ибо именно он ввёл в обиход триколор, весьма похожий на российский, только верхняя полоса у него была не белая, а жёлтая. Кстати, в России Миранда бывал неоднократно, получив от Екатерины II денежные субсидии и даже военную помощь, с которой, увы, пришлось завязать из-за надвигавшихся войн с Турцией и Швецией. Ему даже был пожалован титул полковника русской армии. Но надо учитывать, что Миранда вообще был активен в челночной дипломатии и если перечислить всех исторических личностей конца XVIII-начала XIX веков, с коими он контактировал, то список будет весьма внушительный: тут и Наполеон, и Джордж Вашингтон, и Фридрих II, и Симон Боливар, и бог знает кто ещё. Погиб, правда, в итоге в испанской тюрьме.

Ну а в другую сторону от «Точки» уходит ещё одно культовое место, широченная набережная Малекон. Малеконов на Кубе также несколько, но Гаванский самый знаменитый. Говорят, это одно из излюбленных мест вечерних прогулок, где жизнь кипит до утра. Правда, после темноты я на Малекон ни разу не приходил. А днём здесь было весьма ветрено, невзирая на солнечную погоду, и народу было немного. Говорят, в девяностые годы тут граждане, собирающиеся вплавь до Флориды, прямо в открытую собирали свои плоты, но я ни одного плота не видел. Видать, все, кто хотел, уже уплыли.

Основной народ, не считая туристов, представляли рыбаки, стоящие группками метров через двести. К сожалению, я не фанат рыбалки, да и лексикон мой оставлял желать лучшего, так что поговорить с ними за «клюёт?» не мог.

Плакат на Ла Пунта предупреждает, что тут запрещено купаться, а также ловить рыбу с лодки и заниматься подводной охотой. Ну, нехилый прибой на прибрежных рифах наглядно показывал, почему.

Брызги в ветреную погоду спокойно долетают до домов, стоящих в сотне метров от берега, именно поэтому дома и стоят так далеко.

Их, конечно, периодически реставрируют, но не всё удаётся сделать оперативно, а шторма бывают каждый год. Впрочем, про знаменитую кубинскую разруху мы ещё поговорим в другом посте, пока просто идём по Малекону.

Вот с чем с чем, а с городской скульптурой в Гаване полный порядок. Куба – это вообще своего рода художественно-поэтический заповедник.

А вот в этом ресторане на Малеконе, насколько я знаю, любят тусоваться граждане республик Советского Союза, как экспаты, так и туристы, чему подтверждением флаг СССР. Хотя сам ресторан держат и кубинцы, впрочем, учившиеся в СССР. Так что, захотите в Гаване борща и пельменей – биенвенидос! Хотя мне лично их не хотелось, и я там не был.

Через пару километров подходим к стоящему на холме Ведадо, богемному району, где я квартировал.

На подходе встречаем очередной микропарк с конным памятником ещё одному национальному герою, генералу Антонио Масео, который как и Гомес, командовал повстанческими войсками во время войны за независимость Кубы. Правда, он до победы не дожил, ибо был убит в 1896 году под Пунта-Брава. Повстанцев было больше, чем американцев, но неизвестно, чем бы закончилось, если бы в войну с Испанией не включились США.

Пиндосы, конечно, преследовали, прежде всего, свои вполне утилитарные интересы. Хотя поводом для их вступления в войну был взрыв на борту американского броненосца «Мэн», направлявшегося в Гавану «с дружеским визитом». При взрыве погибло 260 американских моряков, точная причина взрыва не известна до сих пор, но обвинения в этом взрыве испанцев, а также объявление войны Испании последовали немедленно. С той поры англо-саксонская политика изменилась очень мало, а памятник сему не однозначному событию стоит в Ведадо до сих пор.

Хотя настоящих небоскрёбов (зданий выше 200 метров) в Гаване и нет, но несколько высоток в Ведадо присутствуют. На этом фото видно Эдифисио де Сомейян 1957 года, а также слева и чуть сзади – 39-этажное здание FOCSA, которое в 1956 году перехватило звание самого высокого строения Гаваны после Капитолия. 121 метр.

По берегу Ведадо я гулял в другой день, но было так же солнечно, и так же ветрено, а прибой был, пожалуй, даже сильнее.

А вот ещё одна местная достопримечательность. Страшная бетонная коробка на заднем плане – это не просто коробка. Это, представьте себе, посольство Соединённых Штатов. До недавнего времени, правда, в связи с отсутствием дипломатических отношений, это учреждение называлось «Секция интересов США в Гаване» и официально относилась к посольству Швейцарии, хотя суть учреждения, собственно, была та же. В ходе холодной войны в 1990-е годы «интересанты» поставили на стене этой самой коробки бегущую строку, через которую крутили американскую пропаганду. Ну, Фидель не растерялся: прямо напротив строки установили несколько десятков флагштоков (говорят, что по числу кубинских граждан, умучанных американским империализмом), на которые подняли на высоту этой самой строки национальные флаги, так что читать её стало проблематично. А на площади у флагов устраивались анти-американские митинги, например, в связи с событиями вокруг Элиана Гонсалеса. Впрочем, сейчас ни строки, ни флагов уже не осталось, хотя в связи с деятельностью Трампа, никакой гарантии, что они не вернутся, нет.

Посольство США – единственный участок набережной, где нельзя подойти к берегу. Кстати, например, в Филиппинах пиндосское посольство тоже стоит на берегу моря, и думаю, что неслучайно – надо рассматривать возможность внезапной эвакуации морем. Поэтому его приходится обойти по окрестным улочкам. После чего опять выходим любоваться морским прибоем.

Точнее, океаническим: океанический прибой – это совсем не то же самое, что морской. Особенно на рифах Ведадо. Иной раз брызги поднимаются на десяток метров в высоту.

Закончим экскурсию у памятника ещё одному герою войны за независимость, генералу Каликсто Гарсии. Герою, впрочем, неоднозначному: именно Гарсия способствовал высадке на Кубе американских войск. По окончанию войны выехал в Вашингтон на переговоры о судьбе кубинской освободительной армии (в итоге она была распущена), но в Штатах подхватил пневмонию, да так и умер, не дождавшись аудиенции президента Мак-Кинли.

Ну а по Ведадо мы прогуляемся в следующий раз. Оставайтесь с нами!