Этот кусок должен был попасть в позапрошлый пост. Но поскольку он и так довольно большой (и кусок, и сам пост), и собственно, с Калининградом связан весьма косвенно, я решил вынести его в пост отдельный.
Читая материалы по возможному восстановлению Кёнигсбергского замка, неоднократно натыкался на затёртый штамп про «гнездо прусского милитаризма», которое в российском городе восстанавливать никак нельзя. Например, тут: «Хотите вы этого или нет, но кёнигсбергский замок на протяжении всей своей 700-летней истории олицетворял агрессивный милитаризм западной цивилизации по отношению к нашим далёким предкам». Ну, дальше ещё полно вкусного типа сравнений старинного замка с доской генерала Маннергейма, обвинений в реваншизме и даже апелляций к свастике.
Я же сразу вспомнил детские годы. Когда при просмотре какой-то телепередачи мать воскликнула: «Вот народ эти немцы! Они же всю историю на восток, на нас маршировали!» Действительно, после Великой Отечественной, сопоставленной с Ледовым побоищем, по другому подумать было довольно трудно. На дворе был конец 1970-х, исторические книжки пылились где-то в библиотеках, и всю информацию мы получали исключительно с телевидения. Сейчас, в некотором смысле, проще: если тебя начинают терзать смутные сомнения, достаточно войти в интернет. Кроме пропагандистского свойства выкриков типа процитированной писульки, там наверняка найдётся и какой-то фактологический материал.
Ну и пока вы не кликнули на «дальше» и не продолжили читать сам текст, ответьте себе на простой вопрос: сколько раз, по вашему, за всю историю Германия нападала на Россию? Ответили? Читайте дальше, ответ будет.
Так вот, если говорить о русско-немецких отношениях (о российско-германских говорить трудно, поскольку Россия, как единое государство появилась только в XV веке, а Германия и вовсе в XIX веке), то окажется, что «маршировали» то на нас, как правило, вовсе не эти. И точно не из Кёнигсберга.
Определённые трения у северо-западной Руси (Пскова и Новгорода) с немцами, действительно были, начиная с XIII века. И начались они, вот незадача, с нескольких походов русских князей на Орден Меченосцев в Прибалтике. Справедливости ради, немцы в Прибалтике вели такую же экспансионистскую политику, как и русские. Наших тогда из Прибалтики вытурили, хотя на родственных проросийским карелам и води эстов у нас определённые перспективы и были.
Впоследствии меченосцы, известные, как «псы-рыцари», решили развить прибалтийский успех и вторглись в середине века в псковские земли, что окончилось весной 1242 года Ледовым побоищем, про которое знают все. Примечательно, что никакого Кёнигсберга тогда и в помине не было – первая деревянная крепость на его месте была заложена только в 1255 году.
Вторая немецкая агрессия в 1268-69 годах окончилась после короткой осады у стен Пскова, где немцев разгромил литовец Довмонт. Кёнигсбергский замок, опять таки, построен ещё не был.
Хотя русские и принимали участие в «Великой войне» Польши и Литвы, которые и были основными соперниками Тевтонского ордена (например в фатальной для тевтонцев Грюнвальдской битве участвовали отряды из Смоленска), в целом, это была не наша война. А Литва, бывшая главным соперником тевтонцев, была и одним из основных соперников рождающегося в XV веке восточнорусского государства.
Следующие стычки у Новгорода с Ливонией начинаются только в XV веке, когда свелись практически к нескольким битвам у Нарвы. Вызваны они были ничуть не немецкой экспансией, а наметившимися торговыми спорами вокруг новгородских купцов в Нарве.
Третье по счёту в историю немецкое вторжение в русские земли произошло в 1480 году. Тогда немцам не удалось даже взять приграничный Изборск, зато русские потом дошли до Каркси и Вильянди. Кёнигсберг был опять не при делах, поскольку центром Ливонии тогда была Рига.
В ливонских войнах XVI века собственно Ливонский орден уже играл роль сугубо жертвы (собственно, он в их итоге существование и прекратил), не говоря о том, что основными противниками русского государства в этих войнах были Литва и Швеция, а не немцы, так что считать это русско-немецкими войнами, в принципе, затруднительно. Не считаем же мы русско-немецким конфликтом Наполеоновские войны, наконец, хотя в них на стороне Франции и участвовали войска немалого числа немецких государств?
Что дальше? А дальше уже семилетняя война только в XVIII веке. Собственно, это была война между Англией и Францией, но Пруссия была союзником Англии, а Россия – Франции, так что в 1757 году русская армия вторглась в Пруссию из вассальной Курляндии, отвоёванной Петром у шведов. Менее чем через год, в 1758 году русскими был взят Кёнигсберг, и это был его первый период нахождения в составе России. Тогда Кант писал прошение на имя Елизаветы Петровны о назначении его ординарным профессором, а Суворов приезжал в Кёнигсберг на лечение. К сожалению, уже в 1861 году императрица Елизавета Петровна почила, а наследовавший престол её племянник Пётр III, урождённый на немецких землях Карл Петер Ульрих (именно с него и началась линия Гольштейн-Готторп-Романовых, царствовавших в России до конца монархии), бывший горячим почитателем прусского императора Фридриха II, не только вернул Пруссии все завоёванные земли, но даже дал ему войско, дабы Фридрих мог обороняться против союзной нам в недавнем прошлом Австрии. Это вызвало явное недовольство в придворных кругах, так что вскоре Пётр был от власти отстранён и помер «от коликов», так и не пройдя даже церемонию коронации. Вступившая на трон его супруга, вошедшая в историю, как Екатерина II, благоразумно вышла из данной не совсем нашей войны, даже не потребовав с прусаков назад отданных территорий.
Вот, собственно, так и закончился единственный в истории эпизод противостояния русских с «Прусским милитаризмом». Нет, не то, чтобы Пруссия со своего возникновения в качестве герцогства XVI века ни с кем не воевала, вон она и в Наполеоновских войнах участие приняла… на стороне анти-наполеоновской коалиции. И при Петре в Северной войне на стороне России (не зря Пётр шесть раз в Кёнигсберг мотался). Пруссия вообще была одним из самых значительных союзников России в Европе (XVIII-XIX веков). Ну а практически все остальные войны в XVI-XIX веках Пруссия вела с немецкими государствами, особенно часто – с Австрией. Что до «Прусского милитаризма», обширно обсуждавшегося в русской прессе конца XIX века – начала XX, то обозначал этот термин не столь военно-исторический аспект, сколь пресловутый немецкий «орднунг», военную дисциплину, пронизывающую немецкое общество и внедрённую в обиход в начале XVIII века бранденбургским курфюрстом Фридрихом-Вильгельмом I, ставшим впоследствии и герцогом Прусским. Всё вышесказанное наводит меня на мысль, что «Прусский милитаризм» - это, в основном, пропагандистский жупел, во многом созданный и подогреваемый извне, как Пруссии, так и России. Ну, типа «Сталинских репрессий». Не значит, что его совсем не было, но в целом, это не страшнее милитаризма русского (Ильич таки не зря характеризовал российский империализм, как военно-феодальный). И уж точно в подмётки не годится милитаризму английскому, вот кто в новое время не вылазил из войн, причём не освободительных, и не национально-объединительных, как Пруссия, а самых что ни на есть завоевательных. Однако бояться обывателю конца XIX века полагалось немцев.
Но вернёмся к нашему историческому ряду. Что было потом? А потом всё. Там уже XX век, Первая и Вторая Мировые, причём в первом случае о нападении Германии на Россию говорить опять затруднительно, там Россия напала на Австрию и Германию в рамках союзнического долга перед Сербией. До сего дня у России никаких трений с немцами не было. Примечательная деталь: в августе 1914, сразу после начала Первой Мировой, русская столица Санкт-Петербург была поспешно переименована в Петроград, ибо ну не может русская столица носить вражеского имени. А двести лет до этого почему-то носила. И назвали же её так двести лет назад, явно не держа в голове враждебность немцев. А ещё были Екатеринбург, Оренбург и куча Шлиссельбургов, Ямбургов и Мариенбургов поменьше.
И, блин, прав был Штирлиц: запоминаются в основном последние слова. Про Великую Отечественную против немцев помнят все, а столетия до этого никого не интересуют. Но итого за всю историю мы имеем десяток русско-немецких вооружённых конфликтов, причём именно немцы нападали на русских всего четыре раза. А ответом на мой вопрос с подвохом относительно того, сколько раз Германия нападала на Россию и вовсе будет «ни разу». Ибо до XIX века не было Германии (и в некоторых войнах немцы были союзниками русских против других немцев), а в 1941 году напала она не на Россию, а на Советский Союз. Для сравнения с Турцией у Российского государства было 12 войн за пятьсот лет, со Швецией – 17 войн, войны с Литвой (между прочим, исторически русской) вообще сосчитать сложно (считать ли русско-литовской войной, к примеру, трения с Литвой Галицкого княжества?), а с Польшей, если считать все восстания Костюшко, - около двадцати. Но шведов утихомирили ещё в XIX веке и про то, как они «маршировали на нас» не помнит уже никто. Историческим врагом считаются немцы.
А ведь, с другой стороны, из всех иностранцев именно немцы положили наибольшее количество людских ресурсов для становления российского государства. Всегда ли мы помним, сколько дал нам немецкий народ? В науке это Леонард Эйлер, Карл Бэр, Фадей Беллинсгаузен, Фёдор Литке, Пётр Паллас, Отто Коцебу, Иван Крузенштерн, Василий Струве, Эмиль Ленц, Иван Шмальгаузен, Отто Шмидт; это военачальники Христофор Миних, Готтлоб Тотлебен и Михаил Барклай-де-Толли, деятели искусства Карл Брюллов, Пётр Клодт, Всеволод Мейерхольд, Александр Блок, Альфред Шнитке, не говоря уже про десятки имён, известных, в основном, специалистам. Я уже не говорю про династию Романовых, которая с XVIII века фактически была династией Гольштейн-Готторп-Романовых. Едва ли у какого зарубежного народа, включая еврейский, сыщется в нашем пантеоне сходное представительство. Но почему-то именно немцев нам представляют в качестве исторических врагов. Печально сие. И глупо.
Читая материалы по возможному восстановлению Кёнигсбергского замка, неоднократно натыкался на затёртый штамп про «гнездо прусского милитаризма», которое в российском городе восстанавливать никак нельзя. Например, тут: «Хотите вы этого или нет, но кёнигсбергский замок на протяжении всей своей 700-летней истории олицетворял агрессивный милитаризм западной цивилизации по отношению к нашим далёким предкам». Ну, дальше ещё полно вкусного типа сравнений старинного замка с доской генерала Маннергейма, обвинений в реваншизме и даже апелляций к свастике.
Остап сказал и про папу. Он заклеймил Александра Борджиа за нехорошее поведение, вспомнил ни к селу ни к городу всплывшего в памяти Серафима Саровского и особенно налег на инквизицию, преследовавшую Галилея. Он так увлекся, что обвинил в несчастьях великого ученого непосредственно Кушаковского и Морошека.
Я же сразу вспомнил детские годы. Когда при просмотре какой-то телепередачи мать воскликнула: «Вот народ эти немцы! Они же всю историю на восток, на нас маршировали!» Действительно, после Великой Отечественной, сопоставленной с Ледовым побоищем, по другому подумать было довольно трудно. На дворе был конец 1970-х, исторические книжки пылились где-то в библиотеках, и всю информацию мы получали исключительно с телевидения. Сейчас, в некотором смысле, проще: если тебя начинают терзать смутные сомнения, достаточно войти в интернет. Кроме пропагандистского свойства выкриков типа процитированной писульки, там наверняка найдётся и какой-то фактологический материал.
Ну и пока вы не кликнули на «дальше» и не продолжили читать сам текст, ответьте себе на простой вопрос: сколько раз, по вашему, за всю историю Германия нападала на Россию? Ответили? Читайте дальше, ответ будет.
Так вот, если говорить о русско-немецких отношениях (о российско-германских говорить трудно, поскольку Россия, как единое государство появилась только в XV веке, а Германия и вовсе в XIX веке), то окажется, что «маршировали» то на нас, как правило, вовсе не эти. И точно не из Кёнигсберга.
Определённые трения у северо-западной Руси (Пскова и Новгорода) с немцами, действительно были, начиная с XIII века. И начались они, вот незадача, с нескольких походов русских князей на Орден Меченосцев в Прибалтике. Справедливости ради, немцы в Прибалтике вели такую же экспансионистскую политику, как и русские. Наших тогда из Прибалтики вытурили, хотя на родственных проросийским карелам и води эстов у нас определённые перспективы и были.
Впоследствии меченосцы, известные, как «псы-рыцари», решили развить прибалтийский успех и вторглись в середине века в псковские земли, что окончилось весной 1242 года Ледовым побоищем, про которое знают все. Примечательно, что никакого Кёнигсберга тогда и в помине не было – первая деревянная крепость на его месте была заложена только в 1255 году.
Вторая немецкая агрессия в 1268-69 годах окончилась после короткой осады у стен Пскова, где немцев разгромил литовец Довмонт. Кёнигсбергский замок, опять таки, построен ещё не был.
Хотя русские и принимали участие в «Великой войне» Польши и Литвы, которые и были основными соперниками Тевтонского ордена (например в фатальной для тевтонцев Грюнвальдской битве участвовали отряды из Смоленска), в целом, это была не наша война. А Литва, бывшая главным соперником тевтонцев, была и одним из основных соперников рождающегося в XV веке восточнорусского государства.
Следующие стычки у Новгорода с Ливонией начинаются только в XV веке, когда свелись практически к нескольким битвам у Нарвы. Вызваны они были ничуть не немецкой экспансией, а наметившимися торговыми спорами вокруг новгородских купцов в Нарве.
Третье по счёту в историю немецкое вторжение в русские земли произошло в 1480 году. Тогда немцам не удалось даже взять приграничный Изборск, зато русские потом дошли до Каркси и Вильянди. Кёнигсберг был опять не при делах, поскольку центром Ливонии тогда была Рига.
В ливонских войнах XVI века собственно Ливонский орден уже играл роль сугубо жертвы (собственно, он в их итоге существование и прекратил), не говоря о том, что основными противниками русского государства в этих войнах были Литва и Швеция, а не немцы, так что считать это русско-немецкими войнами, в принципе, затруднительно. Не считаем же мы русско-немецким конфликтом Наполеоновские войны, наконец, хотя в них на стороне Франции и участвовали войска немалого числа немецких государств?
Что дальше? А дальше уже семилетняя война только в XVIII веке. Собственно, это была война между Англией и Францией, но Пруссия была союзником Англии, а Россия – Франции, так что в 1757 году русская армия вторглась в Пруссию из вассальной Курляндии, отвоёванной Петром у шведов. Менее чем через год, в 1758 году русскими был взят Кёнигсберг, и это был его первый период нахождения в составе России. Тогда Кант писал прошение на имя Елизаветы Петровны о назначении его ординарным профессором, а Суворов приезжал в Кёнигсберг на лечение. К сожалению, уже в 1861 году императрица Елизавета Петровна почила, а наследовавший престол её племянник Пётр III, урождённый на немецких землях Карл Петер Ульрих (именно с него и началась линия Гольштейн-Готторп-Романовых, царствовавших в России до конца монархии), бывший горячим почитателем прусского императора Фридриха II, не только вернул Пруссии все завоёванные земли, но даже дал ему войско, дабы Фридрих мог обороняться против союзной нам в недавнем прошлом Австрии. Это вызвало явное недовольство в придворных кругах, так что вскоре Пётр был от власти отстранён и помер «от коликов», так и не пройдя даже церемонию коронации. Вступившая на трон его супруга, вошедшая в историю, как Екатерина II, благоразумно вышла из данной не совсем нашей войны, даже не потребовав с прусаков назад отданных территорий.
Вот, собственно, так и закончился единственный в истории эпизод противостояния русских с «Прусским милитаризмом». Нет, не то, чтобы Пруссия со своего возникновения в качестве герцогства XVI века ни с кем не воевала, вон она и в Наполеоновских войнах участие приняла… на стороне анти-наполеоновской коалиции. И при Петре в Северной войне на стороне России (не зря Пётр шесть раз в Кёнигсберг мотался). Пруссия вообще была одним из самых значительных союзников России в Европе (XVIII-XIX веков). Ну а практически все остальные войны в XVI-XIX веках Пруссия вела с немецкими государствами, особенно часто – с Австрией. Что до «Прусского милитаризма», обширно обсуждавшегося в русской прессе конца XIX века – начала XX, то обозначал этот термин не столь военно-исторический аспект, сколь пресловутый немецкий «орднунг», военную дисциплину, пронизывающую немецкое общество и внедрённую в обиход в начале XVIII века бранденбургским курфюрстом Фридрихом-Вильгельмом I, ставшим впоследствии и герцогом Прусским. Всё вышесказанное наводит меня на мысль, что «Прусский милитаризм» - это, в основном, пропагандистский жупел, во многом созданный и подогреваемый извне, как Пруссии, так и России. Ну, типа «Сталинских репрессий». Не значит, что его совсем не было, но в целом, это не страшнее милитаризма русского (Ильич таки не зря характеризовал российский империализм, как военно-феодальный). И уж точно в подмётки не годится милитаризму английскому, вот кто в новое время не вылазил из войн, причём не освободительных, и не национально-объединительных, как Пруссия, а самых что ни на есть завоевательных. Однако бояться обывателю конца XIX века полагалось немцев.
Но вернёмся к нашему историческому ряду. Что было потом? А потом всё. Там уже XX век, Первая и Вторая Мировые, причём в первом случае о нападении Германии на Россию говорить опять затруднительно, там Россия напала на Австрию и Германию в рамках союзнического долга перед Сербией. До сего дня у России никаких трений с немцами не было. Примечательная деталь: в августе 1914, сразу после начала Первой Мировой, русская столица Санкт-Петербург была поспешно переименована в Петроград, ибо ну не может русская столица носить вражеского имени. А двести лет до этого почему-то носила. И назвали же её так двести лет назад, явно не держа в голове враждебность немцев. А ещё были Екатеринбург, Оренбург и куча Шлиссельбургов, Ямбургов и Мариенбургов поменьше.
И, блин, прав был Штирлиц: запоминаются в основном последние слова. Про Великую Отечественную против немцев помнят все, а столетия до этого никого не интересуют. Но итого за всю историю мы имеем десяток русско-немецких вооружённых конфликтов, причём именно немцы нападали на русских всего четыре раза. А ответом на мой вопрос с подвохом относительно того, сколько раз Германия нападала на Россию и вовсе будет «ни разу». Ибо до XIX века не было Германии (и в некоторых войнах немцы были союзниками русских против других немцев), а в 1941 году напала она не на Россию, а на Советский Союз. Для сравнения с Турцией у Российского государства было 12 войн за пятьсот лет, со Швецией – 17 войн, войны с Литвой (между прочим, исторически русской) вообще сосчитать сложно (считать ли русско-литовской войной, к примеру, трения с Литвой Галицкого княжества?), а с Польшей, если считать все восстания Костюшко, - около двадцати. Но шведов утихомирили ещё в XIX веке и про то, как они «маршировали на нас» не помнит уже никто. Историческим врагом считаются немцы.
А ведь, с другой стороны, из всех иностранцев именно немцы положили наибольшее количество людских ресурсов для становления российского государства. Всегда ли мы помним, сколько дал нам немецкий народ? В науке это Леонард Эйлер, Карл Бэр, Фадей Беллинсгаузен, Фёдор Литке, Пётр Паллас, Отто Коцебу, Иван Крузенштерн, Василий Струве, Эмиль Ленц, Иван Шмальгаузен, Отто Шмидт; это военачальники Христофор Миних, Готтлоб Тотлебен и Михаил Барклай-де-Толли, деятели искусства Карл Брюллов, Пётр Клодт, Всеволод Мейерхольд, Александр Блок, Альфред Шнитке, не говоря уже про десятки имён, известных, в основном, специалистам. Я уже не говорю про династию Романовых, которая с XVIII века фактически была династией Гольштейн-Готторп-Романовых. Едва ли у какого зарубежного народа, включая еврейский, сыщется в нашем пантеоне сходное представительство. Но почему-то именно немцев нам представляют в качестве исторических врагов. Печально сие. И глупо.
Комментариев нет:
Отправить комментарий